Салимов удел [= Жребий; Судьба Салема; Город зла; Судьба Иерусалима ] - Стивен Кинг

— Ах ты, гад, — безнадежно сказал Дэнни.

Там, где кончался поросший подстриженной травой двор, внизпо склону, в леса, уводила утоптанная тропинка. Дом Гликов стоял на Брок-стрит,дом Марка Питри — в южной части Джойнтер-авеню. Дорожка — короткий путь —значительно экономила время, если вам было двенадцать и девять и хотелосьпробраться через ручей Крокетт-брук по камням брода. Под ногами похрустывалисосновые иголки и прутики. Где-то в лесах плакал козодой, а вокруг повсюдураспевали сверчки.

Рассказав брату, что у Марка Питри есть полный наборавроровских пластиковых монстров — оборотень, мумия, Дракула, Франкенштейн,сумасшедший врач и даже Комната Ужасов — Дэнни совершил ошибку. Их мама считалавсе это гадостью, которая засоряет мозги, и братец Дэнни немедленно превратилсяв шантажиста. Гнилятина, иначе не скажешь.

— А знаешь, что ты гнилятина? — спросил Дэнни.

— Знаю, — гордо отозвался Ральфи. — А это чего?

— Это когда станешь зеленым, мокрым и склизким, какстрашилище.

— Чтоб тебя скрючило, — пожелал ему Ральфи.

Они спускались по берегу ручья Крокетт-брук, который ленивожурчал по своему галечному ложу, сохраняя легкий жемчужный налет наповерхности. Двумя милями дальше к востоку он вливался в Тэггарт-стрим,который, в свою очередь, впадал в Королевскую реку.

Дэнни двинулся вперед по камням брода, щурясь в сгущающихсясумерках, чтобы видеть, куда ступает.

— Щас я тебя спихну! — радостно завопил позади него Ральфи.— Берегись, Дэнни, щас я тебя спихну!

— Попробуй, я тогда сам тебя спихну в зыбучие пески, —сказал Дэнни.

Они добрались до другого берега.

— Тут нигде нету зыбучих песков, — издевательски заявилРальфи, тем не менее подвигаясь поближе к брату.

— Да-а? — зловеще сказал Дэнни. — Всего несколько лет назадодин парень погиб в зыбучих песках. Я слышал от тех старых пижонов, что точатлясы у магазина.

— Правда? — спросил Ральфи, широко раскрывая глаза.

— Ага, — ответил Дэнни. — Его засасывало, а он визжал ивопил, и рот ему забило зыбучим песком, вот. Р-р-ааааахх!

— Пошли, — тревожно сказал Ральфи. Уже почти стемнело и леснаполнился шевелящимися тенями. — Давай выбираться отсюда.

Они принялись взбираться на берег, оскальзываясь на сосновыхиглах. Мальчишке, пересуды о котором Дэнни слышал в магазине, было десять извали его Джерри Кингсфилд. Он вполне мог, визжа и вопя, уйти в зыбучие пески —но, если так оно и было, его никто не услышал. Он просто исчез шесть лет назад,отправившись в «Болота» на рыбалку. Кто-то думал на зыбучие пески, другиепридерживались мнения, что мальчика убил маньяк-извращенец. Извращенцы былиповсюду.

— Говорят, его призрак до сих пор бродит в лесах, — угрюмосообщил Дэнни, не давая себе труда объяснить младшему братишке, что «Болота» натри мили южнее.

— Не надо, Дэнни, — с беспокойством сказал Ральфи. — Темно…не надо.

Вокруг таинственно потрескивали леса. Плач козодояоборвался. Где-то за спиной у мальчиков треснула ветка — так, словно не хотела,чтобы ее услышали. Дневной свет с неба почти исчез.

— Время от времени, — зловеще продолжал Дэнни, — когдакакой-нибудь трепливый пацан выходит из дому после захода солнца, призрак,развеваясь, появляется из-за деревьев, а лицо у него все сгнившее, отвратное ипокрыто зыбучим песком…

— Дэнни, пошли.

Голос братишки звучал по-настоящему умоляюще, и Дэннизамолчал — он едва не испугал сам себя. Вокруг, куда ни глянь, стояли темныемассивные деревья, они медленно шевелились под ночным ветерком, терлись друг одруга, хрустели суставами.

Слева от них резко треснула еще одна ветка. Дэнни вдругпожалел, что они не пошли по дороге. Еще одна ветка.

— Дэнни, я боюсь, — прошептал Ральфи.

— Не глупи, — сказал Дэнни. — Идем.

Они снова тронулись в путь. Под ногами потрескивали сосновыеиголки Дэнни сказал себе, что не слышал никакого треска веток. Не слышалничего, кроме своих шагов и шагов брата. В висках глухо стучала кровь. Рукистали холодными.

«Считай шаги, — велел он себе. — Через двести шагов мыокажемся на Джойнтер-авеню. А обратно пойдем по дороге, так что это трепло небудет бояться. Всего через минуту мы увидим уличные фонари и почувствуем себядураками, но до чего здорово будет почувствовать себя дураками, так что считайшаги. Один… два… три…»

Ральфи взвизгнул.

— Я его вижу! Я вижу призрак! ВИЖУ!

В грудь Дэнни раскаленным железом кинулся ужас. Вверх поногам словно бы взбежали провода. Он бы повернулся и дал деру, но в неговцепился Ральфи.

— Где? — прошептал он, позабыв, что сам выдумал этотпризрак. — Где?

Он заглянул в гущу деревьев, уже наполовину боясь того, чтоможет увидеть… Но увидел только черноту.

— Уже пропал… Но я его видел… Глаза. Я видел глаза. Ох,Дэннииии…язык у малыша заплетался.

— Нет тут никаких призраков, дурак. Шагай.

Дэнни взял брата за руку и они пошли. Ноги казалисьсделанными из десяти тысяч ластиков. Колени дрожали. Ральфи жался к нему, едване сталкивая с тропинки.

— Он за нами смотрит, — прошептал Ральфи.

— Слушай, не буду я...

— Нет, Дэнни, правда. Ты что, не чувствуешь?

Дэнни остановился. Он действительно что-то чувствовал, какэто бывает у детей, и понимал, что теперь они уже не одни. На лес пало великоемолчание, но молчание это было недобрым, таящим угрозу. Погоняемые ветром тенитомно извивались вокруг ребят, а потом Дэнни учуял что-то свирепое — но неносом.

Привидений не бывает, зато бывают извращенцы. Онипритормаживают в черных машинах и предлагают тебе леденец, или ошиваются науглах улиц, или… или идут следом за тобой в лес.

А потом…

Ох, а потом…

— Бежим, — хрипло произнес Дэнни.

Но рядом с ним дрожал парализованный страхом Ральфи. Егопальцы впились в руку Дэнни не хуже тугой бечевки. Глаза неподвижно смотрели влес, а потом стали расширяться.

— Дэнни?

Треснула ветка. Дэнни обернулся и посмотрел туда, кудасмотрел его брат. Мальчиков окутала тьма.

19

9:00 вечера.